девять тысяч долларов стал привилегированным покупателем и получил от железнодорожной компании льготы, в которых было отказано другим претендентам на часть участка". Более того, затем он развернулся и продал землю казначею Southern Pacific Николасу Смиту еще за 100 000 долларов, что, по словам следователей, "дает основание подозревать, что в сделке купли-продажи было заложено больше, чем кажется на первый взгляд". Именно эта земля в итоге оказалась в руках Лиланда Стэнфорда. Расследование показало, что Коун боролся с предложенным снижением пассажирских тарифов "с помощью личных уговоров губернатора Стэнфорда". Комитет также пришел к выводу, что Коун "жертвовал интересами штата через личную дружбу с губернатором Стэнфордом, а взамен получал услуги". Что касается третьего железнодорожного комиссара, обедневшего молодого юриста по имени Чарльз Бирстехер, то, как показало расследование, "он был без средств во время своего избрания, и его внезапное приобретение богатства во время работы комиссаром не имело адекватного объяснения". Его поведение, - говорится в заключительном отчете, - "не допускает иного объяснения, кроме того, что он был подкуплен".

Коррумпированная Железнодорожная комиссия не выполнила законное предписание обязать компанию Стэнфорда установить единую систему учета. В результате чего имеющиеся книги стали "непонятными" для всех, кроме самой железнодорожной компании - ситуация, которая вскоре возникнет вновь в еще более ужасных условиях.

 

До сих пор Дженни Стэнфорд вела себя тихо, хотя и несколько показно, перенося презрение со стороны более состоявшихся людей из Сан-Франциско с тем же стоицизмом, что и перед лицом клеветы более двух десятилетий назад, когда она три года ждала в Олбани, пока ее муж полагался сначала на своих братьев, а затем на трех своих партнеров в начале своей калифорнийской жизни. Но Лиланд сделал все, что посчитал нужным, чтобы компенсировать ее: сначала имуществом и вечеринками, а затем осыпал ее драгоценностями. Зрелище драгоценных камней Дженни, с некоторой насмешкой отмеченное Хантингтоном, привлекло к себе немало внимания, и, как и в случае с деловым партнером ее мужа, не все оно было очень приятным. "Миссис Стэнфорд была очень крупной женщиной", - писала одна светская дама того времени. "Не особенно утонченная и довольно небрежная в своей грамматике, но она носила великолепные драгоценности - изумруды и бриллианты!"

Помимо драгоценных камней, которые когда-то принадлежали императрице Жозефине, первой жене Наполеона, "миссис Лиланд Стэнфорд купила набор красивейших опалов в окружении бриллиантов, принадлежавших бывшей императрице Евгении", - отмечала нью-йоркская газета Sun. Вряд ли это было исключением. "Королева Изабелла II, сердечная и, видимо, не совсем умная нимфоманка, которая была свергнутая с испанского престола в 1868 году, продала Tiffany's драгоценности на сумму более 1 600 000 долларов, которые испанские Бурбоны хранили в течение ста пятидесяти лет. Большая часть драгоценностей Изабеллы стала собственностью миссис Лиланд Стэнфорд", - отмечается в истории Tiffany & Co. "Если Америка в целом владела большим количеством бриллиантов, чем все европейские дворы, то три женщины - миссис Джон Джейкоб Астор, миссис Кларенс Маккей и миссис Лиланд Стэнфорд - владели, как говорят, большим количеством драгоценностей, чем любая из коронованных особ, за исключением Виктории и царицы России".

Разумеется, поездки в такие места, как Tiffany & Co. в Нью-Йорке, осуществлялись на поезде, и хотя вагоны представительского класса предназначались для Стэнфорда, они также должны были быть доступны его партнерам. В 1882 году Дженни без лишнего шума заказала на сайте исключительно частный "Автомобиль Стэнфорда". Это был роскошный вагон со сверхтяжелыми стальными рельсами вдоль дна, чтобы обеспечить особенно плавный ход. Интерьер был отделан бархатом и палисандром ручной работы, покрыт тяжелыми коврами и обставлен мебелью из голубого мятого плюша. Окна из пластинчатого стекла окружали гостиную, "обеспечивая прекрасный обзор, благодаря которому мистер Стэнфорд мог провести тщательный осмотр, не выходя из вагона". Рядом с прихожей стоял пятиоктавный орган, который спускался в столовую, где обивка была кожаной. За вагоном был закреплен штатный повар, который отвечал за снабжение вагона всем необходимым - от замороженных устриц до свежих продуктов и печенья квадратной формы и толщиной в полдюйма. Дженни Стэнфорд заказала их в коробках по пятьсот штук.

В довершение всего Стэнфорды стали проводить много времени, путешествуя по самым модным и дорогим уголкам Западной Европы. Одной из главных причин этого стало ухудшение их здоровья: и Лиланд, и Дженни поддались праздности, гурманству и сибаритскому образу жизни, который они считали определением успеха. В конце XIX века к ним относились европейские курорты.

 

Вскоре после завершения строительства трансконтинентальной железной дороги и Лиланд, и Дженни Стэнфорд начали жаловаться на ряд болезней, которые мучили их до конца дней. Не всегда можно точно определить, что именно беспокоило супругов - иногда диагноз сводился к "испарениям", которые так часто винили в недугах, беспокоивших врачей той эпохи. Сегодня, хотя бы по имеющимся фотографиям, очевидно, что Лиланд и Дженни значительно прибавили в весе по мере старения и процветания, и во многих случаях их многочисленные врачи неоднократно советовали им меньше есть и избегать вялости, регулярно совершая бодрые прогулки. Лиланд первым столкнулся с серьезными проблемами со здоровьем. В 1870-х годах он иногда месяцами был прикован к постели, принимая постоянно меняющиеся лекарства, которые, казалось, не приносили никакой пользы. Подозрительные объяснения давались, рецепты принимались, а затем отменялись, когда улучшения не наступали.

Одной из особенно привлекательных медицинских мод того времени было "принятие вод". Американские врачи для праздных богачей позолоченного века часто рекомендовали это, и их пациенты так же часто с радостью соглашались. Большое количество великих европейских курортов XIX века находилось в Германии и называлось там kurort. Лиланд Стэнфорд, а затем и Дженни начали посещать эти лечебные курорты в 1870-х годах. Вскоре они нашли в этих местах гораздо больше привлекательного, чем простое купание в горячих минеральных бассейнах и здоровая пища, чем бифштекс, картофель и торт.

"Будучи далеко не только оздоровительными, грандиозные курорты в период своего расцвета были эквивалентом современных курортов для гольфа и тенниса, конференц-центров, деловых выездов, политических саммитов, показов мод, тематических парков и сексуальных уединений - и все это в одном месте", - говорится в современной истории грандиозных европейских курортов. Они были отмечены столь же грандиозными отелями с эффектными вестибюлями, широкими коридорами и великолепными сьютами.

Дворецкие, горничные, повара и многие другие обслуживали посетителей днем и ночью. Позолоченные обеденные залы были заполнены представителями угасающей аристократии и поднимающимися капиталистами, которые стремились обменять свои ценности на ценности других. Стэнфорды, разумеется, привезли с собой огромный запас богатства, политической власти и легендарных американских архетипов. Какой бы хладнокровностью они ни отличались у себя дома или за границей,